Лексика английских аристократов

В допетровские времена даже самые образованные слои населения языки учили редко. А когда требовалось провести политические или деловые переговоры, посредниками чаще всего становились осевшие в России иммигранты.

«На занятия иностранными языками смотрели подозрительно, опасаясь, что вместе с ними проникнет в умы москвичей католическая или лютеранская „ересь“», — писал об этом периоде филолог Лев Якубинский.

Петр I (который, как известно, и сам был полиглотом — знал немецкий, голландский, английский и французский) положил конец этой изоляции. В Россию хлынули иностранцы, дворянских детей стали отправлять набираться ума-разума в Европу, а местная аристократия принимается активно учить языки.

В первое время преобладал немецкий, но с началом правления Елизаветы Петровны страну охватила галломания. «Офранцузилось» буквально всё: наряды, интерьеры, кухня, танцы — по вполне очевидным причинам.

Это была эпоха расцвета империи Людовика XV, а за политическим и экономическим лидерством неизбежно следует идеологическое.

Так что галломания в XVIII веке распространилась по всей Европе — но, конечно, не до такой степени, чтобы местная аристократия почти забыла родной язык.

Лексика английских аристократов

А в России происходило именно это. На французском дворяне не только вели деловое общение, но и пользовались им в быту — говорили, читали, писали и думали.

«Иные русские в разговорах своих мешают столько французских слов, что кажется, будто говорят французы и между французских слов употребляют русские, — сетовал воспитатель Павла I Порошин еще во время правления Екатерины.

— Иные столь малосильны в своем языке, что всё с чужестранного от слова до слова переводят в речи и письме».

К началу XIX века целые поколения дворян знали русский разве что на бытовом уровне (да и то плохо) и не могли на нем писать.

Все мы помним Татьяну Ларину, которая изливала на бумаге чувства к Онегину по-французски, потому что «выражалася с трудом на языке своем родном»; да и сам Пушкин, хоть и знал русский не в пример лучше героини, первые стихи тоже сочинял на французском.

Но высшему сословию это было и не нужно: изъясняться на «крестьянском наречии» в свете (особенно «при дамах») считалось дурным тоном. Сложилась парадоксальная ситуация: российское дворянство и народ фактически говорили на разных языках.

Во время войны 1812 года это иногда приводило к трагикомическим последствиям — крестьяне принимали своих же офицеров за вражеских из-за того, что те постоянно использовали французскую речь.

Во второй четверти XIX века у языка, оказавшегося в маргинальном положении в родной стране, появился влиятельный защитник — Николай I.

При нем всё делопроизводство в государственных учреждениях, за исключением дипломатической переписки, было переведено на русский, поступавших на службу иностранцев обязали сдавать экзамен на знание языка, а при дворе теперь приветствовалась русская речь.

Правда, высшее сословие, для которого французский на тот момент стал уже более родным, не могло так легко перестроиться.

«Большинство светских дам, особенно уроженки Петербурга, не знают родного языка, — писал в своей книге „Россия в 1839 году“ дипломат и публицист Астольф де Кюстин, — однако ж они выучивают несколько русских фраз и, дабы не ослушаться императора, произносят их, когда он проходит по тем залам дворца, где они в данный момент исполняют службу; одна из них всегда караулит, чтобы вовремя подать условный знак, предупреждая о появлении императора, — беседы по-французски тут же смолкают, и дворец оглашается русскими фразами, призванными ублажить слух самодержца…»

После наполеоновских войн галломания пошла на спад, и на смену ей приходит англомания (что вполне соответствовало расстановке политических и экономических сил в тогдашней Европе). Но язык Байрона так и не стал для российского дворянства вторым родным, как французский.

И всё же доля знающих английский в России в XIX веке заметно возросла: его начали преподавать в гимназиях и вузах (в XVIII веке такой «привилегией» пользовались только студенты Московского университета), всё больше семей нанимали нянь, учителей и гувернеров из Туманного Альбиона.

Гувернеры и гувернантки

Главным способом обучения было как можно более полное погружение в языковую среду. Приставленные к дворянским отпрыскам гувернеры и гувернантки зачастую вообще не знали русского, и дети, к которым большинство окружающих (в том числе собственные родители) обращалось исключительно на иностранном, вырастали билингвами.

Традиция нанимать в качестве воспитателей носителей языков (в основном французского) сложилась при Елизавете Петровне. При этом их квалификация поначалу вообще никого не интересовала, и в гувернеры зачастую шли все кому не лень.

«…Русские дворяне стали буквально гоняться за всяким приезжим французом, хоть сколько-нибудь пригодным на роль учителя, — пишет историк Вера Бокова в книге „Отроку благочестие блюсти… Как наставляли дворянских детей“. — А годился на эту роль, по тогдашним понятиям, почти всякий, если только он не ходил в лохмотьях, не вытирал ладонью рот и не был глухонемым…

Изрядное число поваров, мыловаров, портных и модисток, прибыв в Россию в поисках счастья, убеждались, что гораздо легче и лучше устроятся на сытное и непыльное место домашнего наставника, и пополняли собой армию гувернеров и учителей всех наук»

Такое положение дел беспокоило даже самих приезжих иностранцев. Граф де ла Мессельер, секретарь посольства в России в 1757–1759 годах, писал:

«На нас обрушилась туча французов разнообразнейших мастей, большая часть которых, имев неприятности с французской полицией, отправилась в полуночные страны, чтобы погубить также и их.

Мы были поражены и огорчены, обнаружив во многих домах знатных персон — дезертиров, банкрутов, развратников и множество дам того же сорта, которым, в силу пристрастия по отношению к этой нации, было препоручено воспитание юношей из весьма видных семей… Г-н посол полагает, что следовало бы предложить Русскому министерству исследовать поведение этих лиц и выдворить морем по назначению наиболее подозрительных» [оригинальная орфография сохранена. — Ред.].

Когда проблема стала приобретать угрожающие масштабы и ее уже нельзя было игнорировать, императрица Елизавета Петровна выпустила указ, который обязывал всех иностранцев, претендовавших на звание учителя, сдавать экзамен в Петербургской академии наук или Московском университете.

Но такие «квалифицированные» преподаватели просили более высокое жалованье, и во многих помещичьих семьях по-прежнему охотно брали в услужение любых приезжих, не спрашивая дипломов (формально это грозило штрафом нанимателю и высылкой — гувернеру, но, как известно, строгость законов в России компенсируется необязательностью их исполнения).

Так что проблема оставалась актуальной и в начале XIX века (хотя по сравнению с серединой прошлого столетия ситуация несколько улучшилась). Англичанин Джонс уже в 1820-х годах признавался, что некоторые встреченные им в России гувернантки, его соотечественницы, на родине были, по всей видимости, поварихами или прислугой:

«Их разговор выдает бедность их познаний, отсутствие способностей и плохое воспитание», — и добавлял, что пишут они с грамматическими ошибками.

«Достать вам иностранца, посадить его в кибитку и отправить мне нетрудно, — сообщал поэт Батюшков сестре, жившей в деревне, — но какая польза от этого? За тысячу (в год) будет пирожник, за две — отставной капрал…»

После Французской революции в Россию хлынули тысячи граждан рухнувшей монархии, бежавших от нового режима. Многие из них — аристократы, не имевшие другой специальности, — тоже пополнили ряды учителей и гувернеров.

«…Скоро, в самых отдаленных губерниях, всякий небогатый даже помещик начал иметь своего маркиза», — саркастически замечал по этому поводу мемуарист Филипп Вигель [пунктуация оригинала сохранена. — Ред.].

Кстати, один из таких аристократов-эмигрантов, граф Монфор, работал гувернером в семействе Пушкиных.

А после победы над Наполеоном в воспитатели и учителя массово подались осевшие в России пленные французы. Среди них, например, любимый наставник Лермонтова Жан Капе — бывший офицер, который во время отступления своих войск был ранен, а когда оправился, решил не возвращаться на родину.

В его обязанности входило обучение будущего поэта французскому языку, манерам, фехтованию и верховой езде.

В очередной раз попытку законодательно урегулировать деятельность иностранных воспитателей предпринял Николай I. Опасаясь, что вместе с языками те учат своих подопечных вольнодумству и прививают им вредные идеи, император взялся за дело всерьез.

Теперь русским миссиям за границей было поручено наблюдать за лицами, отправляющимися в страну в качестве воспитателей, и «неблагонадежным или подозрительным вовсе не выдавать паспортов на отъезд в Россию». Прибывшие получали в губернской гимназии свидетельство, дающее право на образовательную деятельность.

А в 1834 году вышло высочайшее повеление «О воспрещении принимать иностранцев обоего пола без надлежащих свидетельств в домы дворян, чиновников и купцов в учительския, наставническия и гувернерские звания».

Лексика английских аристократов

Иностранные языки в учебных заведениях

Одним из первых учебных заведений, где россиян начали систематически обучать живым европейским языкам, была школа пастора Глюка, открытая в Москве по личному распоряжению Петра I.

Указ от 25 февраля 1705 года повелевал «для общей всенародной пользы учинить в Москве школу… а в той школе бояр и окольничих, и думных, и ближних всякого служилого и купецкого чина людям детей их, которые своею охотою приходить в тое школу записываца станут, учить греческого, латинского, итальянского, французского, немецкого и иных розных языков и филисофской мудрости, а за то учение с тех учеников денежного и никакого и в его неволею взятия не будет» [орфография оригинала сохранена. — Ред.]. Обучение было бесплатным, и до него допускались представители всех сословий. При поступлении каждый выбирал себе один язык, а преподавали в этой школе восемь иностранцев. Впрочем, просуществовала она недолго.

Позже в привилегированных учебных заведениях иностранные языки (причем, как правило, сразу несколько) становятся обязательным предметом. Так, в столичной Академической гимназии в программу входили немецкий, французский и латынь (позже к этому списку добавился английский).

Преподавание строилось по следующей схеме: в первый год дети осваивали чтение и письмо, знакомились с грамматикой, а в следующем уже начинали переводить несложные тексты. Учебники могли быть как полностью на изучаемом языке, так и с русским «подстрочником».

Для устной практики использовали книги вроде «Школьных диалогов», а в качестве домашних заданий заучивали наизусть стихи и прозаические отрывки.

Преподавали почти всегда иностранцы, и, хотя первые русские учителя начали появляться уже с середины XVIII века, даже в следующем столетии это было, скорее, исключением из правил.

В закрытых женских пансионах иностранные языки (главным образом, конечно, французский) не просто входили в программу — зачастую на них вели другие предметы. Да и во внеурочное время от воспитанниц ждали, чтобы они общались друг с другом по-французски.

Доходило до абсурда: заслышав пальбу во время декабристского восстания, начальница петербургского женского Патриотического института заявила подопечным, что это Господня кара — «за то, что вы редко говорите по-французски и, точно кухарки, болтаете по-русски».

Позже языки начинают преподавать и в более скромных заведениях, по упрощенной программе.

Читайте также:  Учим популярные английские слова и выражения о путешествиях

Так, в Главном народном училище в предпоследних (третьем и четвертом) классах появлялись латынь — обязательный предмет — и один из иностранных, по желанию.

В те годы был популярен метод Джона Локка — с диалогами в качестве основной формы усвоения лексики, с наглядными материалами, с чтением и упражнениями по переводу, но без необходимости зубрить грамматические парадигмы.

С середины XVIII века этот предмет появляется и в программе некоторых духовных семинарий.

«Кроме древних языков, здесь учат французскому и немецкому, — писал Карамзин после посещения Троице-Сергиевой Лавры. — Это похвально: кому надобно проповедовать, тому должно знать Боссюэта и Массильона».

В 1804 году Александр I наконец упорядочил государственную систему образования. Теперь она делилась на четыре ступени: приходскую школу, уездное училище, гимназию и университет.

И если на первой из них детям низших сословий просто прививали навыки чтения, письма и счёта, а на второй преподавали разве что начала латыни — то в гимназиях по четыре часа в неделю отводилось на изучение «новых» языков — французского, немецкого, а с 1828 года еще и английского.

Правда, живые языки тогда преподавали по аналогии с древними, а эта методика была не очень эффективной.

В основном гимназисты занимались дословным переводом текста, грамматику изучали как самостоятельный предмет (причем всё сводилось к зазубриванию теоретических положений), а лексика на занятиях если и давалась, то вне контекста. Свободно общаться на иностранном после такого курса было достаточно сложно.

Языки в гимназиях изучали четыре года: в первом классе главное внимание уделялось основам грамматики, чтению и письму, во втором — переводу, в третьем — чтению текстов в оригинале, в четвертом — чтению стихов и элементам сочинения.

В 1864 году была проведена очередная образовательная реформа. Гимназии делились на классические и реальные: в первых параллельно с новыми изучались один или два древних языка, во вторых, позже переименованных в реальные училища, — только современные.

Меняется и методика преподавания: акцент наконец-то делается на практику, а не на зазубривание правил и бессмысленные дословные переводы, поэтому в подготовительном классе гимназисты сначала учились разговаривать на иностранном и уже потом — читать.

Правда, ближе к концу XIX века языки в образовательных заведениях (особенно в более демократичных, вроде реальных училищ) начинают «притеснять».

Многие тогда считали, что в обычной школе в качестве обязательного предмета следует оставить только родную речь, а остальные сделать факультативными.

Но в аристократических кругах свободное владение одним или несколькими иностранными языками было нормой вплоть до революции.

При советском строе этот учебный предмет в России пришел в упадок. Да, формально с 1940 года языки в обязательном порядке входили в школьную программу, но уроки сводились к чтению и зазубриванию текстов. Впрочем, и мотивации у большинства не было никакой: зачем учить то, чем тебе, скорее всего, никогда не доведется воспользоваться?

Так что после распада СССР повторилась ситуация трехсотлетней давности: языковая изоляция уже во второй раз в истории была снята, детей начали отправлять учиться за границу, а самыми востребованными преподавателями вновь стали носители английского, французского, немецкого и проч.

Аристократический английский — английский по скайпу

Лексика английских аристократов
Здравствуйте, дорогие читатели моего блога!

Недавно закончила смотреть в оригинале всемирно известный сериал «Downton Abbey». Если кто не в курсе, то это сериал о событиях начала 20-го века, где в центре повествования — жизнь аристократической семьи Кроули, их близких, друзей и прислуги замка.

Сюжет полон драматических событий, а фильм очень красочный: красивые костюмы, обстановка и характерные сцены из жизни британской аристократии: приём важных гостей, званые обеды, охоты, венчания, ярмарки и многие другие знаковые события, которыми была полна людей того круга.

Но больше всего меня заинтересовали даже не эти сцены или повороты сюжета, а заметные различия в языке — язык аристократов, на котором говорит семейство Кроули заметно отличается от языка простых людей — прислуги, местных фермеров и других жителей деревни. Вот типичные примеры высказываний высокородных персонажей:

При встрече гостей:

— We’re delighted you could spare the time. — Мы рады, что вы смогли уделить время.

При прощании:

— You’ll make my farewells to your delightful daughters? — Вы попрощаетесь за меня с вашими очаровательными дочерьми?

Спрашивают, как провели время:

— I hope the day is living up to your expectations. — Я надеюсь, что день соответствует вашим ожиданиям?

Ответ:

— It’s exceeding them in every way. — Он превосходит их во всех отношениях.
Или:

— And what about you, Mr. Pamuk? Was your day successful? — А что насчёт вас, мистер Памук? Был ли ваш день успешным?

— Oh, yes, Lady Grantham. I can hardly remember a better one. — О да, леди Грэнтэм. Я едва ли могу вспомнить день лучше этого.

Вежливый отказ:

— Nothing would give me more pleasure, but I’m a little busy at the moment. — Ничто другое не доставило бы мне большего удовольствия, но в данный момент я немного занят.

Прощение:

— We all have chapters we would rather keep unpublished. — У всех нас есть главы, которые мы предпочли бы оставить неопубликованными.

Приглашение к разговору:

— I’m glad of this chance for a little talk. — Я рада этой возможности немного поговорить.

Или уклонение от него:

— We’ll discuss this later. We mustn’t bore the ladies. — Мы обсудим это позднее. Мы не должны докучать дамам.

Восхищение:

— How splendid! — Как великолепно/ роскошно!

Интересно, что аристократический стиль используется не только самими представителями знати, но и дворецким и экономкой, представляющими их интересы среди прислуги. И у дворецкого этот стиль речи даже более пафосный:

— Is there some crisis, of which I am unaware? I cannot think of another reason why you should congregate here. — Есть какой-то кризис, о котором я не знаю? Я не могу представить никакой другой причины, по которой вы должны скапливаться здесь.

С другой стороны, речь простых жителей и прислуги не так вежлива и совсем не пафосна. И часто имеет акцент, они произносят часть слов вопреки установленным правилам:

nothing ( через «О»)
button (через «У»)
butler (через «У»)
pub ( через «О»)
funny (через «У»)

Конечно, в пределах этого короткого поста невозможно перечислить, а тем более подробно разобрать всё разнообразие и красоту аристократического английского. Но! Желающим познакомиться с ним поближе я предлагаю записаться на курс «Аристократический английский».

Для ознакомления с условиями записи на курс «Аристократический Английский«, отправьте письмо на мой почтовый ящик englishready1@gmail.com

Как матерились аристократы?

Лексика английских аристократов

Брань – неотъемлемая часть нашей жизни, от употребления ругательств в определенных ситуациях удержаться трудно. В наше время принято выражать степень своего недовольства при помощи обсценной лексики. А как было в старину? Неужели русские аристократы тоже ругались матом?

Как «посылали» друг друга аристократы?

Матерная брань на Руси не поощрялась. Во времена Ивана Грозного и Петра I за нее даже били плетьми. Конечно, речь шла о простом люде. Что же касается бояр и дворян, то они просто старались не браниться публично.

В оправдание активного присутствия мата в русском разговорном языке часто вспоминают, что нецензурные слова употреблял даже сам Александр Сергеевич Пушкин — не только в разговорах, но и в стихах. Однако литература есть литература, и богема есть богема.

А в целом в кругах русской аристократии обсценная лексика распространена не была. Аристократы использовали другие формы ругательств.

Например, если их возмущала чья-то наглость, они вместо известного «посыла» говорили: «Да я Вам, молодой человек, в отцы гожусь!», «Я думаю, Вы далеко пойдете», «Это ниже моего достоинства».

Вот пример обмена бранными фразами в аристократической среде: «Да вы-с, сударь, шельмец» — «Отнюдь! Это вы, голубчик, нечисты на руку, меня же, напротив, упрекнуть не в чем!» — «Милостивый государь, ваши встречные обвинения просто возмутительны!» — «Идите к черту, граф, вы лицемер!»

Бранные слова аристократов

Какие слова чаще всего употреблялись русскими аристократами в качестве бранных?

«Болван»

На Руси болванами звались каменные или деревянные языческие идолы, а еще – заготовки из металла, камня или дерева – «болванки». Аристократы же звали болванами людей, которых они почитали тупыми, неотесанными, глупыми и невежественными.

«Идиот»

Первоначально идиотами называли в греческих Афинах людей, которые отказывались от участия в политическом процессе, предпочитая вести частную жизнь. Сложно сказать, почему слово превратилось в ругательство, причем, если судить по названию знаменитого романа Ф. М. Достоевского, употребляемое именно в кругах высшего общества и выражающее одну из степеней умственной отсталости.

«Мерзавец»

Так же, как и «мразь», слово это происходит от «мороза». Для нас тепло ассоциируется обычно с приязнью, а холод – наоборот. Таким образом мерзавец — человек, от которого веет холодом так, что он вызывает у окружающих отвращение.

«Обормот»

Слово произошло от немецкого bermut («шалун», «кривляка», «хулиган»). Так часто называли немецкие бонны своих русских воспитанников. Неудивительно, что постепенно этот термин превратился в русское ругательство.

«Остолоп»

Слово означало человека, который стоит тупо, как столб, и ничего не понимает. Русские дворяне частенько обзывали остолопами своих слуг.

«Подлец»

«Подлыми» на Руси называли простолюдинов, обязанных платить дань царям и боярам, слово это произошло от «подданный». Но постепенно слово «подлый» обрело иное значение и стало обозначать «низкий», «грубый». Так могли обозвать и аристократа, если он вел себя недостойно.

Читайте также:  Говори как начальник, уроки английского

«Шантрапа»

При многих дворянских усадьбах были крепостные театры. Набирали туда актеров еще в детстве. На тех, у кого было плохо с музыкальным слухом, вешали ярлык: ne shantre pas, что означало «петь неспособные». Они получали «назначение» в девичью, на конюшню, на скотный двор и в другие «непрестижные» места. Так что слово «шантрапа» со временем стало означать людей второго сорта.

«Шваль»

По-французски это слово означает «лошадь», а «шевалье» — «рыцарь», «всадник». В России «швалью» стали называть французов, которые во время войны 1812 года вынуждены были из-за нехватки продовольствия питаться лошадиной падалью. Впоследствии «шваль» стали употреблять в смысле «отрепье»: «он шваль последняя…»

«Шельма»

По-немецки schelmen означало «пройдоха, обманщик». Так в России стали называть мошенников. А в 1716 году Петр I ввел процедуру шельмования – позорного наказания, которому подвергались только дворяне. На эшафоте над провинившимися ломали шпагу – это символизировало лишение дворянских прав.

Бывшего дворянина могли высечь, повесить или сослать в Сибирь. Впоследствии термин «шельмование» был заменен словосочетанием «лишение всех прав состояния», но слово «шельма» и производные от него сохранились. «Шельмовать» — значит, публично опозорить, оклеветать человека.

Среди аристократии это понятие было достаточно распространено, но в наши дни оно употребляется крайне редко.

Опубликовал: Василий Смирнов

Британский английский язык. История развития

История происхождения английского языка уходит далеко в прошлое. В 1 тысячелетии нашей эры Британию населяли кельты (галлы) – древние индоевропейские племена.

Большую часть Британских островов завоевали римляне, а к 5-6 векам нашей эры Британию подчинили себе англосаксы. Несколько областей остались не захваченными (Горная Шотландия, Ирландия, Уэллс, Корноулл).

В этих областях сохранились местные языки (валлийский и галльский), которые существуют и сегодня и называются кельтскими.

В 7-10 веках нашей эры образовалась англо-саксонская народность, которая впитала в себя и элементы культуры кельтов. Затем в Британию пришли скандинавы (викинги), которые говорили на древнеисландском языке. Позже, в 1066 году земли Англии были завоеваны французами. Так, язык и культура англосаксов смешались с датчанами, норвежцами и французами – отсюда и берут начало английские народности.

Завоевание Англии французами сильно сказалось на языке, на котором говорили в то время британцы. Почти два тысячелетия французский язык был языком, на котором разговаривали английские аристократы, английский же язык был распространен только среди простых людей.

Это привело к тому, что в лексике английского языка появилось множество французских выражений, и словарь языка уже включал в себя в два раза больше слов. Лексика английского языка разделилась надвое: в ней наряду со словами германского происхождения употреблялась французская лексика.

Это очень хорошо ощущается и сегодня.

Результатом использования двух языков на сегодняшний день является то, что в английском языке существует много слов-синонимов, которые одинаковы по значению, но разные по звучанию. Например, слова овца — sheep, корова — cow – слова германского происхождения, а mutton – баранина и beef – говядина – французского. Однако основой английского все-таки осталась лексика англосаксонского языка.

С XIV века в Британии английский язык приобретает статус государственного. Он является языком, который используют в юриспруденции, на английском языке преподают в учебных заведениях и его употребляют в литературе.

В то время, когда начались массовые переселения британцев в Америку, английский язык снова претерпевал изменения в разных направлениях: он, то в какой-то мере изменялся, то сохранял свои британские корни.

Три века назад существовал только один вариант английского языка. На нем говорили жители Британии. Но история не стояла на месте.

В XVII-XIX веках английские путешественники открыли много новых земель, которые впоследствии заселялись англичанами или становились колониями Великобритании. Это острова Новой Зеландии, Индия, страны Азии и Африки, Австралия и Америка.

Британский английский язык начал распространяться по миру. И в каждом регионе язык эволюционировал и развивался, обогащалась его лексика, фонетика и орфография.

  • Эмигранты возвращались на родину, привозя вместе с новыми технологиями и товарами и измененный в той или иной мере язык.
  • Подводя итоги и пытаясь разобраться, что же представляет собой в настоящее время британский английский язык, нужно отметить несколько моментов.
  • Первое, на чем нужно остановиться, это тот факт, что сегодня британский английский язык лишен однородности, а второе – это то, что он совершенно не похож на тот английский язык, который существовал три столетия назад.
  • Рассматривая современный английский язык, можно выделить в нем три типа: 1.received pronunciation или BBC English – язык средств массовой информации, стандарт, принятый в Великобритании;

2. conservative – консервативный тип языка, на котором говорят в парламенте и общаются члены королевской семьи и – язык, на котором разговаривает молодежь, он носит название продвинутого английского; 3. продвинутый – являясь языком молодежи, активно меняется.

В него постоянно вносятся слова из других языков и элементы культуры других стран. Advanced english претерпевает в большей степени, чем другие типы языка тенденцию к упрощению. Меняется лексика британского английского.

Появляются названия новых явлений, возникающих в жизни, а название старых, уже существующих, изменяется.

Если говорить о фонетике британского английского языка, то нужно отметить, что эта его часть изменилась больше, чем все остальные части. Различия диалектов языка заключается в их фонетике.

Например, слово «любовь» — «love» звучит по-разному на разных диалектах английского языка: на британском диалекте – «лав», на шотландском – «лув», а на ирландском – «лив».

И таких примеров неисчислимое множество.

Если говорить о самом Объединенном Королевстве, то здесь также имеют место различные диалекты, характерные для той или иной области. Так выделяют ирландский, валлийский, шотландский, юго-восточный и юго-западный, центральный и северный диалекты.

Ближе всего к классическому английскому языку язык, на котором общаются в Новой Зеландии, Австралии и Ирландии. Эти страны достаточно изолированы с географической точки зрения, от других стран. Именно поэтому английский язык в них сильно не изменился – влияние на него языков и культуры других стран было ограничено.

Основные отличия диалектов этих стран состоит не так в самой фонетике, как в мелодике языка. Слова произносятся ровнее, межзубный звук th- заменяется обычным, и т.д. Помимо этого, ирландский диалект, в основу которого лег кельтский язык, более музыкален, благозвучен. В нем присутствуют нейтральные гласные звуки между согласными (это касается произношения).

Ритм австралийского диалекта более медленный, он лишен бурных интонаций.

Уже в начале XX столетия английский язык — это язык международного общения. И уже тогда был поднят вопрос об усовершенствовании преподавания языка, которое включало бы в себя выработку определенных признаков и средств, которые бы позволили с наибольшей эффективностью изучать язык.

Аристократия вчера, сегодня, завтра: Английское дворянство и аристократия

Способность к социальной мимикрии позволила английскому дворянству пережить все социальные конфликты и революции XVII-XX веков, и хотя в конце ХХ и начале ХХI веков английская знать перестала играть столь же влиятельную роль, как скажем, даже при Королеве Виктории, но она по-прежнему снабжает британский истеблишмент своими потомками, которые и определяют через скрытые механизмы политический и экономический курс современной Британии.

Читайте предыдущую публикацию:

Французская аристократия – наиболее характерная социальная группа, которая в полной мере может считаться неким «золотым сечением» для определения аристократии, как социального и культурного феномена.Как и во всех прочих странах феодальной Европы, во Франции дворянство (рыцарство) и его высший слой (аристократия) возникают ещё при распаде Империи Карла Великого. Практически все слуги того или иного Государя, его ленные данники — все они образовывали сословие дворян-феодалов, среди которых начали выделяться наиболее крупные и влиятельные — герцоги, маркизы и графы.

Английское дворянство в отличие от дворянства французского никогда не было чем-то единым и однородным.

После 1066 года, когда норманны Вильгельма Завоеватели победили в битве при Гастингсе англо-саксонского Короля Гарольда II, в Англии образовалось две аристократии и элитных группы: англо-саксонская – «старая знать» и норманны, которые пришли как завоеватели вместе со своим герцогом.

Раскол английского дворянства длился вплоть до Крестовых походов, и даже до Столетней войны, когда трудно было провести линию между старым и новым дворянством Англии.                                              

В конце XII в.

Читайте также:  Английские идиомы об одежде: 9 самых интересных идиом с переводом

часть дворян Англии активно поддержала Ричарда Львиное Сердце и ушла вместе с Королём воевать «за Гроб Господень» в III Крестовый поход, другая часть осталась в Англии и стала опорой брата Ричарда I — принца Джона, ставшего впоследствии Королём Иоанном Безземельным.

Собственно борьба Короля Иоанна Безземельного с братом Ричардом I, а позже с английскими баронами привела к тому, что те выдвинули и заставили его подписать Великую хартию вольностей, которая ограничивала ряд прав английского монарха.

Собственно с неё началась долгая борьба английских королей и английского дворянства за права, привилегии и власть. В числе особых статей в Великой Хартии Вольностей была и статья об «отзыве верности», когда разрывался вассально-сеньоральный договор по инициативе одной из сторон.

Крестовые походы, затем эпидемия чумы и Столетняя война сильно подорвали моральный дух и возможности английского дворянства.

Но если у французской знати было 40 лет перемирия между Столетней войной и Итальянскими войнами, то у английского дворянства этого временного лага не было.

Сразу же после подписания перемирия с Францией, Англия погрузилась в «войну Роз» – противостояние Ланкастеров и Йорков.

Пожалуй, эта война за английскую корону выкосила английское дворянство даже больше, чем чума XIV века и Столетняя война.

Пополнить поредевшие ряды английская знать могла только двумя путями — кооптацией во дворянство купцов и мещан, и включением в его состав иностранных дворян, находящихся на службе английских королей. Англичане выбрали оба этих способа, тем более что вскоре подвернулись и соответствующие возможности.

При Тюдорах, а особенно при Елизавете I, Англия пыталась вырваться на океанический простор, где вступила в долгую и изнурительную борьбу с крупнейшими морскими державами: Испанией, Португалией и Нидерландами.

Имея гораздо меньший флот, чем её конкуренты, правительство Елизаветы I Тюдор, не задумываясь о моральной стороне вопроса, стало использовать для борьбы с Испанией пиратские эскадры.

Наиболее отличился в борьбе с испанским флотом капитан Френсис Дрейк, за что был пожалован дворянским патентом.

Странная, даже случайная победа Англии над Великой армадой сломила могущество Испании в Атлантике, и у Англии осталось только два конкурента — Нидерланды на море и Франция на суше. Именно борьба с ними заняла без малого 180 лет с правления Якова I до Георга III Ганноверского.

Говоря об архетипе английского дворянства, скажем сразу, что оно изначально отличалось от французского тем, что всегда стремилось к автономии от монаршей власти, в то время как во Франции мелкое и среднее дворянство всегда поддерживало Короля в борьбе с крупными сеньорами, что для Англии было не характерно.

Кроме того, Британские острова располагались на пересечении торговых путей, и Лондон наряду с тем, что был столицей Английского Королевства, всегда был крупным торговым центром, чего нельзя сказать о Париже, который не был портовым городом, и не находился на пересечении торговых путей.

Отсюда и специфика английского дворянства, которое, хотя и не считало торговлю достойным занятием для аристократии, но и не чуралось вести торговлю через подставных лиц из купцов или мещан. В этом английские лорды очень схожи с римскими патрициями, которые нанимали вольных римлян в управляющие своими имениями или вели коммерческие дела своих патронов в Риме.

В отличие от французской знати, английское дворянство имело кроме земельной ренты также доход от найма жилья и торговли, хотя наибольшего распространения такой вид доходов получил только в XVIII веке

Относительная бедность английских королей, и краткий век английского абсолютизма при Тюдорах, делала английский Двор не столь притягательным для английской знати, в отличие от французского Двора для французской аристократии, и английские дворяне предпочитали получить или земельные владения от короны, или начинали участвовать в освоении колоний после открытия Нового света. То есть английское дворянство, изначально расколотое на разные группы со времён Вильгельма Завоевателя, синтезировало в себе и чисто дворянский архетип поведения: война, охота и служба короне — удел аристократа, но и не чуралось получения прибыли помимо земельной ренты, в виде сдачи земли в аренду или создания на них мануфактурных производств, что было совершенно не свойственно их коллегам по дворянскому сословию во Франции. Особенно этот вид дополнительного дохода был характерен для эпохи зарождения английской промышленности в XVI веке, к этому же подвигли и колониальные захваты Англии с их длительными морскими путешествиями, в отрыве от коронных властей. Недаром самыми известными пиратами были англичане Морган и Дрейк.

Принципиальным отличием английского дворянства от французского было не только то, что многие английские аристократы вели своё происхождение от разных купеческих фамилий, мелкого дворянства и судейских семей, но и то, что Англия одна из первых стран Европы стала переходить к формированию элиты, базируясь на научных и рациональных методиках. Безусловно, и среди английского дворянства оставались семьи, имевшие знатное происхождение, например герцоги Норфолкские (род – Говардов) или родственники Тюдоров — герцоги Сомерсеты (род – Сеймуров), но это скорее исключение из правил для поздней английской аристократии.

Именно в Англии аристократическая элита стала формироваться не только по признакам происхождения, материального богатства, как это было характерно для иных дворянских сословий и аристократий Европы, но одной из важнейших характеристик и маркеров принадлежности стали считаться элитное образование и воспитание, которые были неразрывны друг с другом в английской образовательной традиции. Оксфорд, Кембридж, Итон, Вестминстер-скул — это сегодня о них все знают, но именно английская знать, «купцы во дворянстве» поняли значение образования и воспитания в определенных традициях всей английской элиты, для получения целостной, сцементированной едиными идеалами касте господ — лордов и пэров Англии. Итонский колледж был основан ещё в «войну Роз» в 1440 г. В России Императорский Царскосельский лицей и Пажеский Его Величества корпус были основаны только в 1811 и 1803 гг.

Эти тенденции приверженности английского дворянства прагматизму и рационализму в принятых моделях социального поведения поддерживались и могущественными закрытыми структурами, как масонскими ложами, так и закрытыми элитарными клубами.

Последнее вообще было свойственно и прижилось только в Англии, в других странах клубы как структуры оказывающие влияние на политику не прижились, за исключением не доброй памяти клуба с улицы Сен-Жак в монастыре Св. Якоба в Париже.

Но это было уже создано французскими экстремистами по «образу и подобию», тех политических клубов, которые доминировали в Англии со времён Кромвеля и до викторианской Англии.

Ещё одной отличительной чертой английской аристократии была её адаптивность к новым идеям, и отсутствие принципиальности в мировоззренческих и религиозных вопросах.

Как эталон образца мышления английской элиты может служить выражение лорда Пальмерстона, руководителя внешней политики Британии при Королеве Виктории в начале её правления: «У Англии нет постоянных друзей, и нет постоянных врагов, у Англии есть только постоянные интересы».

Этому религиозно-этическому релятивизму английского дворянства во многом способствовало то обстоятельство, что Англия была одной из первых стран Европы, наравне с Нидерландами и Швейцарией, принявшей протестантизм.

Именно эти государства стали тремя антикатолическими центрами в Европе, и именно в них утвердилась власть буржуазной плутократии, заменившей собой власть дворянской аристократии.

Справедливости ради надо отметить, что на Острове находили пристанище и бежавшие от католических репрессий гугеноты Франции и южной Германии, и именно из них пополнялось английское дворянство. Наиболее известны такие фамилии как Шомберги или Монтрёзы.

Конечно, самой многочисленной группой влившейся в английское дворянство стали шотландские кланы, ставшие частью британской аристократии после воцарения Дома Стюартов. Так же как и во Франции, отдельную группу британской знати составляют бастардные роды, происходящие от разных монархов Британии.

Но если во Франции им было дано определение принцев-бастардов, то в Англии они должны были довольствоваться герцогскими титулами и пэрством, без права социального равенства с законными принцами Британского Королевства.

Способность к социальной мимикрии позволила английскому дворянству пережить все социальные конфликты и революции XVII-XX веков, и хотя в конце ХХ и начале ХХI веков английская знать перестала играть столь же влиятельную роль, как скажем, даже при Королеве Виктории, но она по-прежнему снабжает британский истеблишмент своими потомками, которые и определяют через скрытые механизмы политический и экономический курс современной Британии.

Продолжение следует.

Ссылка на основную публикацию
Adblock
detector